Основание и Земля - Страница 22

– А что если столица находится на ночной стороне?

– Вероятность пятьдесят на пятьдесят, – сказал Тревиз, – но если это так, как только карта будет соответствовать дневному освещению, мы сможем скользнуть вниз с полной уверенностью, даже если это будет в темноте. И задолго до того, как окажемся вблизи столицы, мы начнем пересекать микроволновые лучи и получать сообщения, направляющие нас в наиболее подходящий космопорт… Так что тревожиться не о чем.

– Вы уверены? – спросила Блисс. – Вы везете меня вниз без документов, не назвав ни одного мира, который знали бы эти люди. Впрочем, в любом случае, я не могу упоминать им о Гее. Что же мы будем делать, если у меня спросят документы, как только мы окажемся на поверхности?

– Этого не может быть, – ответил Тревиз. – Все будут уверены, что о вас позаботились на входной станции.

– А если все же спросят?

– Что ж, когда это случится, мы окажемся лицом к лицу с проблемой. Пока же давайте не создавать проблем из воздуха.

– К тому времени, когда мы окажемся перед лицом этой проблемы, может оказаться слишком поздно решать ее.

– Я верю, что моя изобретательность поможет избежать этого.

– Кстати, об изобретательности. Как вы добились, что нас пропустили через входную станцию?

Тревиз взглянул на Блисс и расплылся в улыбке, которая сделала его похожим на шаловливого ребенка.

– С помощью своих мозгов.

– Но что именно вы сделали, старина? – спросил Пилорат.

– Требовалось просто обратиться к нему нужным образом, – сказал Тревиз. – Я пытался угрожать и подкупить его, я взывал к его логике и верности к Основанию. Ничего не помогло, и тогда я прибег к последнему способу. Я сказал, что вы, Пилорат, изменяете своей жене.

– Моей ЖЕНЕ? Но, дорогой друг, в данный момент у меня нет жены.

– Я знаю это, а он – нет.

– Полагаю, – сказала Блисс, – под словом «жена» вы имеете в виду женщину, которая является спутником мужчины?

– Чуть больше этого, Блисс, – отозвался Тревиз. – ЗАКОННЫМ спутником, разделяющим все последствия этого сопровождения.

Пилорат нервно произнес:

– Блисс, у меня НЕТ жены. В прошлом она у меня была, но ни одна не задержалась. Если ты хочешь подвергнуться юридическому ритуалу…

– О, Пил, – сказала Блисс, махнув правой рукой, – почему я должна беспокоиться об этом? У меня есть бесчисленные спутники, которые так же близки мне, как одна твоя рука близка другой. Только изолянты чувствуют себя настолько отчужденными, что пользуются искусственными договорами, чтобы получить суррогат настоящей близости.

– Блисс, дорогая, но я и есть изолянт.

– Со временем ты станешь менее изолированным, Пил. Возможно, тебе не стать настоящей Геей, но менее изолированным ты будешь, и обретешь множество спутников.

– Я хочу только тебя, Блисс, – сказал Пилорат.

– Это потому, что ты ничего не знаешь об этом. Ты еще научишься.

В течение этого разговора Тревиз сосредоточенно смотрел на экран; лицо его выражало напряжение. Облачный покров приблизился и через мгновение вес утонуло в сером тумане.

Микроволновое изображение, подумал он, и компьютер тут же перешел на радарную локацию. Облака исчезли и появилась поверхность Компореллона, видимая в искаженных цветах; границы между секторами с различным строением были расплывчатыми и дрожащими.

– Мы и дальше будем видеть все таким образом? – удивленно спросила Блисс.

– Только, пока проходим облака. Потом солнечное освещение вернется. – Пока он говорил, вспыхнуло солнце и вернулась нормальная видимость.

– Понимаю, – сказала Блисс, затем, повернувшись к нему, продолжала: – Зато не понимаю, какое дело чиновнику на входной станции: изменяет Пил своей жене или нет?

– Если этот парень, Кендри, вернет нас назад, сказал я, эта новость может достигнуть Терминуса и, следовательно жены Пилората. Тогда у Пилората будут неприятности. Я не уточнял, что это за неприятности, но дал ему понять, что это будет плохо… Между мужчинами существует что-то вроде масонства, – Тревиз улыбнулся, – и один мужчина никогда не предаст другого. Он даже может помочь, если его попросить. Я полагаю, причина здесь в том, что однажды помогающему тоже может понадобиться помощь. Возможно, – добавил он несколько более мрачно, – и среди женщин есть подобное масонство, но не будучи женщиной, я не имел возможности наблюдать ее вблизи.

Лицо Блисс стало похоже на грозовую тучу.

– Это шутка? – требовательно спросила она.

– Нет, я серьезно, – сказал Тревиз. – Я не утверждаю, что этот Кендри позволил нам пройти только для того, чтобы помочь Якову избежать гнева его жены. Мужская солидарность могла просто поддержать другие аргументы.

– Но это же ужасно. Эти их правила держат общество вместе и соединяют его в целое. Неужели из-за такой тривиальной причины можно пренебречь правилами?

– Что ж, – сказал Тревиз, мгновенно переходя к обороне, – некоторые из этих правил сами по себе тривиальны. Кое-какие миры весьма щепетильны по отношению к входу и выходу из их пространства во времена мира и коммерческого процветания, подобно тому, что мы имеем сейчас благодаря Основанию. Компореллон по какой-то причине отошел от этого – вероятно, из-за неясностей во внутренней политике. Почему же мы должны страдать от этого?

– Это уже за пределами вопроса. Если мы просто повинуемся правилам, считая их правильными и разумными, тогда никаких правил не останется, поскольку нет таких правил, которые кто-нибудь не считал бы неразумными. Если же мы хотим извлечь из этого выгоду для себя, то всегда найдем причину считать мешающие нам правила неправильными и неразумными. Начинаясь как неудачный трюк, это кончается анархией и бедствием для всех, включая и удачливого трюкача, поскольку он тоже не уцелеет при коллапсе общества.